О ПРИОРИТЕТНОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ КАЗАЧЬЕГО ОБРАЗОВАНИЯ, КАК О ГЛАВНОЙ ЦЕЛИ РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОГО КАЗАЧЕСТВА

Губенко

14 сентября 2020 года основатель Atlantic Philanthropies ирландско-американский бизнесмен Чак Фини сделал заявление о том, что созданная им 38 лет назад благотворительная организация закрывается. За этот период были реализованы десятки проектов в разных частях мира, финансирование которых в большинстве случаев проводилось тайно, на сумму более 8 миллиардов долларов. Чака Фини называют «филантропическим Джеймсом Бондом» за его секретность и успех. А еще его в Ирландии называют вторым по значимости человеком в ирландской истории после святого Патрика. Что же было примечательного в деятельности этого американского ирландца по отношению к родине своих предков?
Благодаря его финансированию на протяжении многих лет поддерживался Дублинский городской университет, и практически полностью осуществлялась деятельность Университета в Лимерике на сумму около 1 миллиарда долларов. Вот некоторые уточнения для понимания объемов этого проекта.
В Университете в Лимерике получают образование 11 тыс. студентов очного и 1,5 тыс. заочного обучения, 800 аспирантов-исследователей и 1300 аспирантов в рамках 4 факультетов.
1. Бизнес-школа в Кемми.
2. Факультет образования и медицинских наук (включая Высшую медицинскую школу).
3. Факультет естественных наук и инженерии.
4. Факультет искусств, гуманитарных и социальных наук.
Безусловно, колоссальный охват всех возможных направлений деятельности.
Чак Фини, родившийся в США и большую часть жизни проживший там, является ярчайшим представителем ирландского национального сообщества, который понимает, что качественное образование – это залог формирования национальной элиты будущего. Настоящая элита – это не группа беспринципных бизнесменов или же политиков-манипуляторов, и, тем более, не представители шоу-бизнеса. Элитарность – это высшее проявление интеллигентского мира. Если настоящие интеллигенты – это носители интеллектуального продукта, имеющие устоявшиеся моральные принципы, то элита вдобавок к этому может ещё и вырабатывать интеллектуальный продукт и внедрять его в жизнь. Насколько актуален такой процесс для казачьего мира современности?
Ответить на этот вопрос поможет небольшой анализ сформировавшихся за последнее время казачьих групп, их целей и задач. Новейший период казачьей истории можно охарактеризовать, как период полной дезинтеграции, когда в поисках собственной идентичности разные части казачьего мира попытались сформировать свои собственные идеологические конструкции. Так для официального (реестрового) казачества такой конструкцией является процесс создания из казачьего мира непонятного и невнятного с правовой точки зрения придатка к силовым структурам и Вооруженным силам Российской Федерации. Не пугает носителей этой идеи, как представляющих управленческую прослойку, сформированную государственной властью, так и рядовых членов то, что так называемая служебная казачья деятельность носит ярко выраженный имитационный характер. Идёт откровенная спекуляция историческим наследием – памятью о службе казаков государству в прошедшие эпохи. Из этих базовых направлений складывается общая картина приоритетов целей и задач реестрового казачества.
Главной целью в этом случае является более плотное встраивание в уже существующие формы, созданные государством для так называемой казачьей службы с приданием казачьим обществам и управленческой верхушке более весомых атрибутов и статусности, присущих государственным структурам. Вопросы сохранения традиционной культуры в этой конструкции присутствуют, но в большей степени в прилагательном значении, как иллюстрация к декларированному намерению быть общностью, основанной на традиционализме. Отсюда и специфика работы с молодежью, воспитательного и образовательного процесса, которые упираются в создание учебных учреждений, классов, клубов, групп по интересам, с чёткой прошивкой их околовоенной направленностью.
В реестровом казачестве есть и проявления казачьего национализма, но в отличии от тех групп, о которых скажу ниже, он не имеет ярко выраженного характера. Проявления эти являют собой скорее всего ставший в недавнее время обязательным маркер общеказачьей идентичности. Явление по большей части поверхностное.
В вольном казачестве акценты расставлены несколько иначе, чем в реестровом сообществе, хотя и здесь сильными являются службистские нотки.
В этом довольно разном и официально не всегда оформленном общественном казачьем море есть, на мой взгляд, два основных течения – казаки-традиционалисты и казаки-националисты. При всей идеологической близости они тем не менее по приоритетности целей и задач очень разные. Первые считают, что всё то, что создано государством в виде реестра нежизнеспособно, является симулякром, мешающим настоящей казачьей жизни и разрушающим её, размывающим казачий мир массовым притоком в него неказачьих элементов. Отсюда и главная цель казаков-традиционалистов: закрыться в рамках остатков казачьего народа, и отгородиться от всего окружающего мира восстанавливаемыми принципами и элементами казачьей особенности. Традиционалисты стараются подчеркнуто носить «казачью справу», разрабатывают основы гутора и балачки, проводят мероприятия, связанные с казачьими праздниками или состязаниями, призывают казаков «перебираться на присуд» и жить на земле. И воспитательный процесс в таких группах, не лишенный военной составляющей, тем не менее имеет ярко выраженный крен в сторону казачьего культурного наследия (песенная культура, конная езда и джигитовка, рубка шашкой и т.д.). Эти процессы являются в большей степени проявлением защитной реакции, возникающей под воздействием в первую очередь культурных угроз со стороны окружающего мира, но по сути со стороны казаков-традиционалистов идёт конструирование собственного казачьего гетто. Со всеми вытекающими последствиями, такими, как постепенная стагнация движения, маргинализация сообщества, полная утеря конкурентных преимуществ.
Казаки-националисты объединены в официальные и неофициальные группы, имеющие как незначительные отличия, так и общие черты в том числе и с казаками-традиционалистами, но цели и задачи их намного более политизированы, чем у предыдущей категории. Казаки-националисты объединены не только идеей того, что казаки – это отдельный народ, но и главной целью их является принуждение структур государственной власти к официальному признанию этого. Цель такого направления понятна, однако казаки и их лидеры не имеют людского, финансового и политического ресурса и напрочь не хотят принимать базовый принцип переговоров: государство ведёт их с теми, кого опасается, или с теми, в ком нуждается. По отношению к казакам нет ни того, ни другого. В этом отсутствии понимания реальности прослеживается и отсутствие как таковых задач. В лучшем случае они таковы, как и у казаков-традиционалистов – сохранить казачью самобытность.
Все современные казачьи группы декларируют приоритетом своей деятельности работу с казачьей молодежью, однако на практике внутриказачьего концептуального подхода к процессу воспитания и образования нет ни у кого. Реестровые общества пытаются решить этот вопрос с минимальными для себя организационными и финансовыми затратами, пытаясь казачью образовательную и воспитательную деятельность закрепить на веки вечные за государственными структурами.
Апофеозом этой практики многие казаки считают создание казачьих кадетских корпусов, при этом не осознавая того, что данные учебные заведения дают хорошо подготовленные кадры в высшие учебные заведения Министерства обороны, МВД, других силовых структур, но не дают ничего в плане кадрового наполнения самим казачьим обществам
Казачьи школы и классы в большинстве своём являются заложниками системы государственных образовательных стандартов помноженной на кадровый дефицит, непрофессионализм со стороны представителей самих казачьих обществ и отсутствием в большинстве случаев со стороны этих обществ весомого финансового участия. Отдельно стоит вопрос о взаимодействии с научным сообществом.
В последние годы довольно частым явлением в научном мире стали проводимые конференции, круглые столы, иные площадки, посвященные казачьей тематике. Но парадоксальным является то, что все научные наработки, по сути адресованные современным казакам и казачьим обществам, последними практически не востребованы. Как и не востребованы теми структурами государственной власти, которые казачью жизнь курируют. В вольных казачьих группах вопросы казачьего образования не решаются практически нигде, воспитательные процессы замкнуты на уровне семья-община. На фоне этого общими для всех казачьих групп проблемами, связанными с недостаточным вниманием к вопросам образования и воспитания, являются:
- старение казачьих обществ;
- очень часто крайне низкий профессиональный уровень казачьих управленцев;
- непривлекательность для перспективной молодежи нахождения в рамках казачьих обществ в связи с практически полным отсутствием социального лифта;
- так называемое казачье образование имеет в большей массе узкую направленность (военный крен) и является безусловной частью государственной образовательной политики с незначительным казачьим кадровым присутствием и внешней атрибутикой и с невозможностью казачьим обществам на эту политику влиять;
- развитие казачьего образования даже в том виде, в каком оно есть сейчас, проблематично в связи с отсутствием понимания приоритетов развития такого образования (это или общеобразовательный процесс с казачьим антуражем и факультативным преподаванием предметов, связанных с военным делом, историей и культурой казаков, для всех детей, попавших в данное казачье учебное заведение, или же это высокого уровня образовательный процесс для детей из казачьих семей).
За 32 года процесса возрождения казачества очень много говорилось о правовом и территориальном факторе возрождения, о восстановлении статуса казачьих частей и подразделений, о необходимости выстраивания механизмов материально-финансовой стабильности, о вхождении во власть и о национальном возрождении, но нигде и никто не ставил главной целью казачьей жизни современности образование и воспитание казачьей молодежи как основных факторов формирования будущей казачьей элиты. Остальные, упомянутые выше детали, на мой взгляд, являются лишь промежуточными задачами, реализация которых необходима для достижения главной цели. Есть ли историческая основа для подтверждения весомости этого тезиса? Вкратце рассмотрим, какую роль играло образование в процессе формирования группы казачьей интеллигенции (и далее – элиты) до 1917 года.
Российское государство в XVIII веке жестко встроило казачьи войска в сословные рамки. Казаки обязаны были Петербургу лояльностью и воинской службой, и это определило основное направление казачьего образования – начальное в немногочисленных до второй половины XIX века станичных школах, и военное для будущих казачьих офицеров. Процесс формирования казачьей элиты был также обусловлен рамками военного сословия, что лишало казаков каких-либо вариантов приложения своих интеллектуальных возможностей в любой другой сфере деятельности. Ситуация начала меняться после 1875 года, когда в соответствии с правительственным Указом было разрешено казакам производить всякую деятельность наравне с другими гражданами империи. Однако и это послабление давало возможность к применению своих сил в любой сфере, кроме воинской, лишь для узкой группы казачьего населения, в основном для выходцев из офицерских семей. Подавляющая же часть казаков была законодательно закреплена за станицами и отделами (округами) с точки зрения мобилизационной готовности.
Тем не менее, последовательно с 80-х годов XIX века на казачьих территориях повсеместно проявился колоссальный спрос на образованность. Станичные общества очень часто из собственных средств строили школы и нанимали учителей, а социальный спрос на учителей подтолкнул некоторых представителей казачьего мира на то, чтобы окончить учительские курсы и заниматься преподаванием в станичных школах. Появилось стремление и возможность к получению высшего образования. За очень незначительный временной период казачье сословие явило научному и политическому миру России видных представителей, имена которых очень хорошо известны, в том числе: В.А. Харламова, Ф.Д. Крюкова, Е.Д. Фелицына, Ф.А. Щербину, К.Л. Бардижа, М.А. Караулова. Ярчайшим примером можно назвать семью генерала Николая Ивановича Краснова. Его первый сын Андрей стал профессором, одним из основоположников геоботаники, основателем Батумского ботанического сада. Второй сын Платон стал писателем, переводчиком, критиком, публицистом. Третий сын Пётр – генералом, писателем, политическим деятелем, возглавившим в 1918 году объявившее о своей государственности Всевеликое Войско Донское.
Из сформировавшейся к началу XX века группы казачьей интеллигенции казачьи войска выдвинули представителей во все четыре созыва Думы Российской Империи. Их деятельность была основана на впервые сформулированном и компетентном мнении о нуждах и чаяниях казачьей жизни, неоднократно высказанном с парламентского уровня. Фактически произошло формирование казачьего лобби. И эти же самые люди, эволюционно выросшие до уровня казачьей элиты, смогли стать генератором идей казачьего государственного строительства в период с 1917 по 1920 год на разных казачьих территориях России. За короткий промежуток времени, в условиях тотальной войны, казачьи структуры власти пытались самостоятельно выстроить систему административно-хозяйственной деятельности, вырабатывали собственную правовую базу. Это был, безусловно, очень короткий, не всегда удачный, но безусловно очень насыщенный период и истории казачьего государственного строительства, и казачьего парламентаризма в частности.
К сожалению, события, последовавшие в результате Гражданской войны, изменили ход казачьей истории, и казачья интеллектуальная элита была или же физически уничтожена, или же оказалась в изгнании, но роль казачьей интеллигенции на этом не закончилась. Начавшийся в 1989-1991 годах процесс возрождения казачества в России был инициирован в первую очередь представителями советской интеллигенции – потомками казаков старой России. И очень жаль, что уже в начале 90-х годов XX века их практически полностью вытеснили из управления и они перестали влиять на происходящие процессы. Было бедой и их самих, и казачьего мира в целом, что они не смогли на тот момент определить главные принципы, реальные цели и задачи казачьего возрождения, были не организованы и слабы по сравнению с теми, кто отстаивал приоритетность для казаков только вопросов службы. Цели и задачи современного казачьего мира должны быть по-новому сформулированы с учетом опыта прошлого и ошибок настоящего. Считаю необходимым поделиться тезисами, эскизно определяющими векторы возможного движения:

  • Казакам необходимо признать необходимость построения системы казачьего образования главной целью современной казачьей жизни.
  • Через это движение можно смело подходить к вопросу формирования лобби в структурах власти любых уровней. Именно эта вполне благородная и идеологически нейтральная цель может привлечь внимание потенциальных политических и финансовых участников данного процесса на сторону казаков, чего сейчас так не хватает казачьему миру.
  • Любая сфера казачьей экономики, если она будет заявлена как вспомогательная деятельность по достижению конкретных образовательно-воспитательных целей, будет более устойчива перед рисками, в том числе и исходящими со стороны государственной власти.
  • Не отказываясь от системы казачьих государственных образовательных учреждений, нужно понимать первичную важность создания казачьих частных школ (или же сформированных по принципу государственно-частного партнёрства). Необходим не только образовательный процесс с военным уклоном, но и качественное изучение, вплоть до углубленного, по ряду предметов с акцентом на воспитательный процесс, связанный с казачьим культурным традиционализмом.
  • Крайне важно научно-практическое соединение казачьих обществ с академическими площадками в виде постоянно действующих научных групп (вплоть до создания казачьих диссертационных советов), методических объединений с наработкой материала, который можно уверенно внедрять в жизнь.
  • Уровнем высшего казачьего учебного заведения в абсолюте должен быть уровень Университета в Лимерике, о котором я упоминал в начале статьи. Но главным критерием всё же считаю качественный образовательный и воспитательный процесс частной казачьей школы, по выходу из которой выпускник сможет поступить в любое высшее учебное заведение России, не отрываясь при этом от выпустившего его в жизнь казачьего мира.
  • Все сферы казачьей жизни, связанные с административной, хозяйственной, культурной жизнью заведомо проигрышны в случае определения их первичными и самодостаточными целями, но они только выиграют в переплетении с целью образования и воспитания.

Можно сколько угодно спорить о том, кто такие казаки и насколько устойчив и продуктивен современный казачий социум, но в мире глобальной борьбы технологий и идей с ещё большей остротой применима старая формула, определяющая состоятельность и конкурентность любой общности (национальной, социальной, профессиональной):

  1. Общность способна самостоятельно генерировать из своей среды элиту.
  2. Элита способна производить интеллектуальный продукт, который может достигать уровня национальной идеи, а в исключительных случаях и сакрального уровня.
  3. Интеллектуальный продукт, производимый элитой, безусловно принимается общностью, как свой собственный.

Круг замыкается. Система получает колоссальную устойчивость. Сможет ли казачий мир стать такой системой?

Губенко О.В.

Поделиться в соц. сетях

Опубликовать в Facebook
Опубликовать в Google Buzz
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Яндекс